С одной стороны, это было вполне объяснимо. Амнионы поставляли людям огромные богатства, но в то же время представляли собой самую смертельную внешнюю угрозу, с которой когда-либо сталкивалось человечество. Здесь требовались бдительность и сила – самодостаточная сила, которая могла бы противостоять империализму амнионов. Считалось, что если человеческий космос будет способен эффективно защитить себя, то уже одно это предотвратит открытую агрессию. Так появилась объективная причина для развития полицейских сил КРК и для придания им юридического превосходства над любыми другими службами безопасности. На несколько лет полиция Концерна стала самым обширным и важным объектом огромных вложений Концерна рудных компаний. А затем вскормленная и взлелеянная Концерном полиция превратилась в мотор, который приводил в действие все предприятия в империи Холта.
Это объяснение косвенным образом приписывает Фэснеру альтруизм, который никто и никогда не замечал в его характере. В любом протоколе соглашений он всегда заявлял о самых добрых и гуманных намерениях, но люди, разорившиеся пли процветавшие от сделок с ним, пропускали такие утверждения мимо ушей. С другой стороны, если мы упустим из виду заявленные им причины для вложения столь огромных средств в создание полиции Концерна, то какие объяснения у нас останутся? Какими же тогда были истинные амбиции Холта? Неужели он просто жаждал власти? Неужели Фэснер хотел убедить людей, что он и только он защищал человечество от гибели? Для гарантий того, что его имя навсегда останется в памяти потомков?
Или этот вопрос следует рассматривать иначе? Что было реальной причиной его действий? Чего хотел Холт? Или нет – чего хотел Уорден Диос? И мог ли Холт Фэснер, самая влиятельная личность в человеческом космосе, подпасть под влияние шефа полиции Концерна рудных компаний?
Такая возможность ещё больше затрудняет ответ.
Кем был Уорден Диос? Каковы были его амбиции? Как он добился своего положения? И что он хотел получить от него? Без адекватного понимания этой личности нам не удастся оценить истинную роль КРК – а также полиции Концерна – в делах всего человечества. Уордсн Диос не имел детей, жены, братьев и сестёр. Никто не знал о его любовницах, увлечениях, слабостях или зависимостях. Судя по отчётам, у него не было ни матери, ни отца. Что же сделало его таким выдающимся, если он не обладал ни одной нормальной связью, которые опутывают паутиной любого человека? Какими могли быть его желания, если он стал воплощением фантазий Фэснера или идеальным инструментом Дракона, выточенным волей и хитростью своего хозяина?
Впрочем, многие аналитики настойчиво утверждают, что это было не так. На их взгляд, Уорден Диос являлся одним из тех редких людей, которые приходят к идеализму через опыт. Осиротев в раннем детстве, Диос провёл юность в одном из самых заражённых городов Земли. Он вырос среди уличного бандитизма и жестокости, и именно этот период жизни заставил его поверить в абсолютную необходимость того, что полиция пыталась сделать на всём протяжении человеческой истории: поставить порядок над анархией, защитить слабых от унижения в обществе, оградить само общество от внешних и внутренних угроз. Его идеализм в контексте этой аргументации был присущ лишь людям, которые не только верят в благородные помыслы полиции, но и служат им.
Если принять такую точку зрения, то Диос и Фэснер образовали странный и неустойчивый союз. Холт Фэснер был кем угодно, но только не идеалистом.
Нам известны лишь некоторые факты его жизни. Уорден Диос был моложе своего босса, однако выглядел старше, – в частности, из-за глазного протеза, но в основном из-за того, что не разделял энтузиазма Фэснера в отношении экспериментов по омоложению. В тридцать с небольшим Диос стал главой службы безопасности ККР, которая послужила прообразом полиции Концерна рудных компаний. Он был единственным шефом полиции Концерна с момента её образования и почти не имел отношения к процессу, благодаря которому Фэснер превратил Корпорацию космических рудников в Концерн рудных компаний. Фактически его можно было обвинить только в том, что он, по всей видимости, участвовал в дискредитации «Копей Стрельца». Но в остальном его служебная деятельность не была омрачена сомнительными сделками Фэснера.
И всё же именно Уорден Диос превратил обычную службу безопасности в одно из самых мощных подразделений КРК. Это он довёл полицию Концерна рудных компаний до её нынешнего статуса. Чем сложнее становилась проблема пиратства и чем опаснее казались отношения с амнионами, тем больше Земля и станции нуждались в полиции. Из своей орбитальной штаб-квартиры Диос руководил огромной организацией, защищавшей человеческий космос. Наведённый им порядок не только обеспечивал работу КРК, но и поддерживал само существование Концерна. В руках Уордена находилась единственная сила, которая противостояла двусмысленной угрозе амнионов.
В правительственных и промышленных кругах Диоса ценили и уважали. Но это было вполне естественно: почёт и лесть всегда сопутствуют могущественным людям. Фэснера тоже почитали люди, которые восхищались его достижениями. Однако Диоса считали и очень опасным человеком – намного опаснее Холта Фэснера, потому что именно он решал вопросы выживания человеческой расы. Как мы знаем, самая жестокая тирания всегда маскируется под защитника своих жертв. А после утверждения в совете акта преимущественного права почти все аналитики соглашались с тем, что полиция Концерна превратилась в форму тирании. Любое аналитическое исследование Концерна рудных компаний должно принимать в расчёт не только общедоступную историю, но и субъективные предпосылки её развития. Здесь следует сопоставлять почти парадоксальное взаимодействие экономических рычагов и личной силы, которая уже по своей природе проявляется только в индивидумах, а не в приказах, официальном положении и привилегиях.
Морн
Охранники заперли её в комнате. Генотехники пришли, ввели ей в вену мутагены и ушли. Дрожа, как в лихорадке, Морн сидела в кресле и ожидала конвульсий, которые должны были уничтожить её обречённую человечность.
Освещённая зеленовато-жёлтым светом, который так нравился амнионам, её небольшая стерильная камера, казалась, таила угрозу. Это была обычная комната, совершенно не похожая на лабораторию, – пустая и чистая, с небольшим санузлом и креслом, напоминавшим кушетку. Видеокамеры либо имели другой вид, либо были хорошо замаскированы – Морн не отыскала их на голых стенах и потолке Но амнионы наверняка вели видеозапись. Просто им не хотелось смущать сё объективами и рисковать аппаратурой – особенно в тот период, когда тело пленницы начнёт изменять свою форму. Или, возможно, их оборудование на верфях «Купюра» не позволяло проводить необходимые исследования. Вполне вероятно, что в камеру её поместили потому, что это было единственное место, пригодное для содержания людей. Какой бы ни была причина, пленница могла ходить или сидеть И Морн сидела.
Она сидела неподвижно в кресле, объятая страхом. Её взгляд был прикован к пятну на предплечье, куда генотехники ввели мутаген. Под красной ранкой находилось вещество, похожее на змеиный яд.
Дыхательная маска предохраняла её лёгкие от едкого воздуха. Это была единственная защита Морн. Амнионы не дали ей никаких лекарств, чтобы избавить её от ужаса или приглушить ужасную боль трансформации. Впрочем, у них не было для этого причин. Здесь, в амнионском секторе верфей «Купюра», который они построили для себя, идея сострадания была чуждой, как и сами люди. Амнионы не имели психологических, социальных и, возможно, видовых концепций, чтобы думать о таких понятиях. С их точки зрения, то, что они давали ей, было огромным благом. Это удовлетворяло тот императив ДНК, который оформлял любые цели амнионов. И поэтому они не собирались облегчать страдания Морн. Наоборот, им надо было изучить её муки и видоизменения, чтобы затем улучшить свои методы воздействия.
Где же они ошиблись с Марком Вестабулем? Почему они могли трансформировать людей только полностью, а не частично? Какой элемент человеческого ума или генетического кода сохранял идентичность личности по формуле «всё или ничего»? Почему амнионы не могли менять мозг без трансформации тела?